Сюрприз для Айседоры - Страница 28


К оглавлению

28

– Ничего ценного, – тяжело дыша, сказала Дора. Джед с удовольствием заметил, что ее щеки снова раскраснелись.

– Кроме телефона, стереомагнитолы. – Он приподнял брови. – И антирадара.

– Это подарок.

Джед набрал номер Брента и после двух гудков услышал:

– Счастливого Рождества!

– Привет, Мэри Пэт. – На заднем плане слышались детские голоса и музыка. – Мне нужен Брент. На минутку.

– Джед. Надеюсь, не глупые отговорки на завтра? Клянусь, я сама притащу тебя сюда.

– Нет, я приду.

– Ровно в два часа.

– Я заведу часы, Мэри Пэт. Брент дома?

– Дома. Готовит свой знаменитый колбасный фарш. Подожди.

Раздался щелчок.

– Привет, капитан. Счастливого Рождества.

– Прости, что испортил тебе удовольствие, но у нас здесь небольшая проблема.

– Джоди, отпусти кошку! Какая проблема?

– Взлом. Магазин под квартирой.

– Что-нибудь взяли?

– Заставлю ее проверить. – Джед отбросил с лица взлохмаченные ветром волосы и взглянул на Дору. Она дрожала. – Пару раз выстрелили в меня. Использовали глушитель.

– Черт. Ты ранен?

– Нет. – Джед снова дотронулся до щеки. Кровотечение почти прекратилось. – У него была машина неподалеку. Судя по реву мотора, не малолитражка.

– Жди, капитан. Я позвоню в полицию и сразу к вам.

– Спасибо. – Джед положил трубку. Дора переминалась с ноги на ногу в тщетной попытке согреться. – Пожалуй, нам не помешает твой коньяк. Пошли. – Он взял ее замерзшие ладони в свои, автоматически согревая их, повел ее в магазин. – Оглядись, может, что-то пропало.

– Я же не должна ни до чего дотрагиваться, так?

– Ты внимательно смотришь полицейские телесериалы.

– Мы можем закрыть дверь?

– Конечно. – Джед мельком взглянул на взломанный замок и прикрыл дверь, затем зажег свет и осмотрелся. Кладовка была забита до предела. Вдоль одной стены от пола до потолка громоздились ящики и коробки. На полках в полном беспорядке – во всяком случае, он не видел никакого порядка – стояли распакованные товары. В один из углов втиснуты два картотечных шкафа. На каждом – горы коробок.

Среди всего этого безумия письменный стол казался островком здравого смысла: телефон, лампа, фарфоровый кувшинчик с карандашами и ручками, бюстик Бетховена, служивший пресс-папье.

– Ничего не пропало, – сказала Дора.

– Откуда ты знаешь?

– Знаю. Должно быть, ты спугнул их. – Она прошла к полкам и постучала пальцем по какому-то флакончику. – Даум, авторский экземпляр, стоит больше тысячи долларов. И это блюдо примерно столько же. А это… – Дора сняла с полки коробку с нарисованным на ней роботом.

– Детская игрушка?

– Коллекционер запросто выложит за нее две тысячи долларов.

– И ты не запираешь все это?

– У меня есть сигнализация. То есть была, – пробормотала Дора. – Я же не могу каждый вечер таскать весь товар в хранилище.

– А как насчет выручки?

– Мы каждый вечер сдаем в банк все, кроме сотни долларов мелкими купюрами. – Дора прошла к столу, открыла верхний ящик, вынула конверт и пролистала содержимое. – Видишь? Как я и сказала, ты спугнул его. – Отходя от стола, она услышала шелест бумаги под ногами и наклонилась. – Копия чека. Странно, он должен быть в картотеке.

– Покажи. – Джед выхватил у нее чек. – Тимоти О'Малли. Пятьсот пятьдесят плюс налог. Двадцать первое декабря. За солонки?

– Его жена коллекционирует.

– Пять сотен долларов за склянки с дырками?

– За старинные солонки, – поправила Дора, забирая чек. – Деревенщина.

– Кровопийца.

Дора нахмурилась и открыла картотечный ящик, чтобы убрать чек.

– Господи! Что здесь творится!

Джед подошел и заглянул через ее плечо.

– Так не должно быть?

– Конечно, нет. Налоговая инспекция держит меня в постоянном страхе, как всех добропорядочных американцев. И в прошлом месяце Ли потратила целую неделю, чтобы навести здесь порядок.

– Значит, он охотился за информацией. Что ты здесь держишь?

– Ничего ценного. Счета, квитанции, накладные. Вся деловая документация. – Дора озадаченно пробежала рукой по волосам. Звездочки в ее ушах засверкали. – Кому пришло в голову вламываться сюда ради бумажек? Чокнутому налоговому инспектору? Сумасшедшему бухгалтеру?

Она прикусила язык.

– Как звали того подонка?

– Не дури. Эндрю никогда бы на это не пошел.

– Разве ты не говорила, что он бухгалтер?

– Ну да. Только…

– И ты его уволила?

– Это не причина, чтобы…

– Эндрю, как дальше?

Дора раздраженно выдохнула, взметнув челку.

– Я дам тебе его имя, адрес, номер телефона, а потом ты вцепишься в него. Где он был сегодня и все прочее?

– Я не полицейский.

– Если человек выглядит, как полицейский, говорит, как полицейский… – Дора втянула носом воздух, – пахнет, как полицейский…

– Откуда ты знаешь, как пахнет полицейский?

– Ружейное масло и пот. И если подумать, у тебя даже вкус полицейского.

– Как это?

– Не знаю. – Дора перевела взгляд на его рот, затем медленно подняла голову. – Крутой, властный, немного злобный.

– Я могу быть еще злее. Джед придвинулся к ней.

– Я уже поняла. Я не говорила тебе, что терпеть не могу приказов… еще с детского сада.

– Не говорила.

Какое там ружейное масло и пот. Казалось, вся комната напоена ароматом Доры, тем соблазнительным пряным ароматом, от которого у мужчин начинают течь слюнки.

– Ну, теперь ты знаешь. Я ненавижу приказы. Это одна из причин, почему я начала собственное дело.

– Ты совершенно не умеешь выполнять приказы. Я велел тебе оставаться в квартире.

– Не смогла справиться с естественным желанием держаться поближе к мужчине с пистолетом. – Дора подняла руку, провела большим пальцем по его щеке. – Ты меня напугал.

28